Леонид Алёхин - Сердце Чёрного Льда [С иллюстрациями]
Возня умолкла. Заскрипела люлька. Друз поднялся на один уровень с Михой, тыльной стороной перчатки отер копоть со лба и щек.
— Мастер Друз, — повторил он. Как распробовал. — Так в Пароме не говорят. Жестянщик говорят. Старьевщик. Мастером Друзу не свезло быть.
— Мой отец, — горло у Михи перехватило, стоило заговорить об Алане. Он откашлялся. — Мой отец говорил… говорит: «Не тот Мастер, у кого на груди цепь. А тот, у кого в груди сердце горит за дело».
Первый раз Миха увидел, как Друз улыбается. Между зубов у него была щербинка.
— Хороший. Отец твой, — сказал он. — Чего звал?
— А что вы тут делаете? Чините «Молотобойца»?
— Чинят, когда сломано, — назидательно сказал Друз.
Он помог Михе спуститься к нему в люльку. Тронул рычаг, опуская ее вниз, к бедру паровоина.
— Хватайся здесь, — Друз указал на незаметный с первого взгляда поручень. — Потом здесь. Лезь назад.
Они перебрались в тыл «Молотобойца», на небольшую площадку, которую обычно занимал Дерих. О ее предназначении Миха смутно догадывался.
Друз окончательно навел ясность.
— Котел, — знаменитый тычок ладонью. — Заслонка. Ведра. Воронка. Сюда заливать, если перегрев.
Про ужасы перегрева Миха был наслышан. В долгом бою Рыцаря подстерегал не только противник, но и опасность свариться заживо внутри собственного паровоина. Чем больше паровоин, тем больше котел, тем больше опасность.
Приспособление в виде саламандры с далеко высунутым языком отмечало нагрев котла. Внутри языка стеклянная трубка с красной жидкостью. Чем горячее котел, тем дальше ползет жидкость. Хорошо, если рыцарь заметит и вовремя спустит пар или остановит котел. Ведь в горячке битвы может быть не до того. И тогда горячка наступит уже не в переносном смысле.
Другая беда, если температура и давление в котле упадут слишком низко. Грозная машина остановится, превратится в мертвого истукана.
— Лопата. Топливо. Подбрасывать, когда котел остывает.
Чтобы беды не случилось, паровоин таскает на спине короб с углем, в котором искрятся драгоценные кристаллы флогистона. Задача механика, дежурящего на тыловой площадке, схватить в нужный момент лопату, открыть заслонку и накормить пылающее нутро машины.
— «Молотобойцев» собирают в Никте, — Друз постучал кулаком по заслонке с гербом портового города. Нутро паровоина ответило гулом. — Котлы у никтийцев никудышные. Греются, не держат пар. Хлам.
— А где хорошие котлы? — спросил Миха.
— В Валите. Хорошие. Но дорогие. Дешевле у нас из серебра отлить.
Из впалой груди Друза вырвалось сипение. Мастер-старьевщик пошутил и смеялся над собственной шуткой.
— Перебрали с Дерихом котел по частям, — сказал он, отсмеявшись. — Вентили новые. Заглушки новые, винтовые. Нагреваться будет в два раза быстрее. Горючки жрать в два раза меньше. А если за эту ручку дернуть… лучше не дергать, конечно.
Ручка из начищенной меди, притулившаяся сбоку от саламандры-термостата, явно была новым приобретением «Молотобойца». Друз не поленился снабдить ее предупреждающей красной биркой.
Михе было страшно интересно, что делает ручка, но Друз уже рассказывал дальше.
— Справа. И слева. Снарядные лебедки. Пушки наверху. Ящики по пять ядер. Лебедки крутить вручную. Перезарядка вручную из кабины. Прошлый век.
Снарядные ящики хранились под площадкой механика. Сейчас место там пустовало.
— Ломал голову долго. Придумал. Лебедки запитал от ножного привода. Поставил ящик, пнул рычаг. Поехало наверх. С перезарядкой труднее. На новых ходоках южан пороховой газ отводится из каморы. Толкает снаряд, досылает в ствол. Здесь нельзя так. Пушки надо менять целиком.
У Михи закружилась голова. Вот как, оказывается все сложно!
— Менять нельзя. Что делать? Обратно придумал. Паром из котла толкать ядра. Сделал отводы из центральной трубы. Выстрел открывает заслонку. Пар в отвод. Ядро в ствол. Заслонка на место. Работает? Работает. Скорострельность в три раза. Тах-тах-тах!
— Как замечательно вы придумываете, — искренне похвалил Миха.
— Это что! — Друз увлекся. — Наверх сейчас поедем. Покажу, что с руками придумал. «Буйволу» ковш можно оторвать.
К сожалению, узнать всю подноготную переделок, коснувшихся «Молотобойца», Михе не довелось.
17Из сарая появились трое — Тинкин, Дерих и незнакомый Михе здоровяк с обритой головой. Лицо у Дериха, шагавшего впереди, было озабочено до крайности.
— Быстро слезай, малец, — рявкнул он, задирая голову. — Друз, братка, мне сильная нужда отлучиться. Справишься без меня?
Друз молча развел руками. А что делать? Справлюсь.
Миха, надувшись за «мальца», спрыгнул на землю.
— Здравствуйте, — сказал он, глядя поверх макушки Дериха на здоровяка.
Вблизи стало понятно, что лыс тот от природы. Да и не только лыс. На круглом мягком лице не росли ни брови, ни усы с бородой.
«Эге, — подумал младший Атмос. — Не иначе болел детина».
Позже Миха узнает, что болезнь зовется «брадобрей Толоса». И болеют ею преимущественно грабители могил, подвизавшиеся в окрестностях проклятого города.
— Это Миха, наш приятель, — вылез вперед Тинкин. — А это Лат, новый знакомец Дериха.
— Червяком прозывают, — густым голосом сказал Дат, пожимая руку Михи.
Рука у Лата оказалась не просто холодная. Ледяная. Миха поспешил натянуть варежку, сжал несколько раз окоченевшие пальцы.
На толстых пальцах Лата он успел заметить синие каторжные метки. Интересно, что за дела у него с Дерихом?
— Кончайте болтовню, — пробурчал недовольный карлик. — Развели тут поклоны с рукопожатиями. Мы, в общем, с тобой, Лат, договорились?
— А как же. Все на мази.
— Тогда прощаемся.
К счастью, снова ручковаться с Латом не пришлось. Кивнув всем, он натянул на голову капюшон и, ссутулившись, потопал прочь.
— Тинкин, ты остаешься с Друзом, — распорядился Дерих. — Следи, чтобы с ним и с паровоином все было в порядке. Если что, не геройствуй, зови стражу. В Пароме Железноликие нарываться не станут. Здесь они не в силе.
— Понятно, — кивнул сквайр. — Следить. Не геройствовать, звать стражу.
— Не пить.
— Что? Плохо слышу.
— Я тебе дам «плохо слышу».
Одним плавным движением, чуть коснувшись земли посохом, Тинкин взлетел на перекладину лесов. Показал оттуда Дериху неприличный жест.
За спиной Миха услышал скрипение. Друз снова смеялся.
18 ДЕРИХ, МЕХАНИК «МОЛОТОБОЙЦА»— Ты доверяешь этому Лату? — спросил Дан.
Дерих оторвался от излюбленного занятия — перебора и смазки своих пистолей. Поднял глаза на Дана.
— Ты же знаешь, — ответил он. — Я доверяю только тебе. И только когда ты спишь.
Дан усмехнулся.
— Но Лат может оказаться полезен, — завершил мысль Дерих.
— Он бывал в Толосе?
— Если верить его словам, его повязала Пепельная Стража. Прямо в могильниках, за черными вешками.
— Из казематов Пепельных дорога одна — в Кагалым.
Не глядя на разложенные детали, Дерих принялся собирать первый пистоль. Его пальцы сновали туда-сюда, как поршни отлаженного станка.
— Я видел его наколки, и я ему верю. Он ходил по этапу. Он был в Кагалыме. Ты же знаешь, я умею читать каторжную масть. Мне мякину не подсунешь. Ему били на запястьях двух волков, черного и белого. Это Кагалымская мета.
— Избавь меня от подробностей, — отмахнулся Дан. — Я одного не пойму: если он ссыльный, что делает в Пароме? Откинулся — прямая дорога на юг, здоровье поправлять. Беглый тоже бы не задержался. Здесь рука Самана, скрутят — и куковать в Остроги. Или обратно в леса, уже с клеймом и без ноздрей.
Рукоятка со щелчком стала на место. Дерих взялся за второй пистоль.
— Говорит, бежал. Был бунт, на каторжан спустили Стрельцов и Следопытов. Он прикинулся мертвым, а потом ушел тайгой.
— Ушел, говорит. Много в последнее время развелось ходоков по тайге.
Дерих быстро оглянулся, не стоит ли кто у входа в трапезную. Нет, Миха с дедом Ойоном давно спали наверху.
— Ты про наших новых друзей?
— Про них.
Дерих похмыкал.
— Вот тоже, — сказал он. — Условились им не доверять. А ты мальчишку присылаешь к Друзу. С Тинкиным. Это, считай, одного, без присмотра.
Дан опустил глаза, разглядывая собственные огромные кулаки.
— Мальчишка в порядке, — наконец выговорил он.
Дерих закончил со вторым пистолем. Теперь он бережно натирал ветошью гравировку на стволах и серебряные щечки.
— Да ну? — не поверил он. — Так уж и в порядке?
Братья встретились глазами.
— Во всяком случае, он не подменыш. Не корп-дериах. Я испытал его сегодня «саллаховым зраком».
Дерих перевел взгляд на дырявый камень, который Дан носил на груди.
